Все школьные сочинения по литературе

Слово «правда» лейтмотивом проходит через всю пьесу Максима Горького «На дне». Но правда в этом произведении неоднозначна. С одной стороны, это правда вымышленная, та, которую люди хотели бы видеть. Уже в начале пьесы ставится вопрос: какая же правда нужнее человеку — истина или мир иллюзий?

В произведении Горького конфликт правд — это конфликт реального настоящего не только с желаемым будущим, но и с утерянным прошлым. Мы не знаем, какими путями действующие лица пьесы попали в ночлежку, но из их диалогов мы узнаем, кем они были и как жили раньше. Некоторые из них, такие как Барон и Актер, до того, как опуститься на самое дно, были довольны своей жизнью. Теперь же никто и по имени-то их не называет. Они постоянно грезят о своем прошлом, каждый раз по-новому, приукрашивая свой рассказ. Такие, как Анна, Настя, Васька Пепел и Клещ, никогда лучшей жизни и не видели. Они лишь мечтают о ней. Чахоточная Анна надеется на успокоение после смерти, так как при жизни она только мучилась, «над каждым куском хлеба тряслась» и «всю жизнь в отрепьях ходила». Молодая Настя, которой также нечего вспомнить, уходит от реальности в воображаемый мир большой и «чистой любви». Потомственный вор Васька Пепел мечтает покончить со своим прошлым и начать жизнь заново.

Безусловно, прав был Л. Н. Толстой, когда говорил, что «сильные люди всегда просты». И с этим нельзя не согласиться, тем более, что в русской литературе ХХ в. много тому примеров: это и герои, отличившиеся в годы Великой Отечественной войны, и скромные труженики, поражающие силой своего духа и верой в идеалы. Но, разумеется, самым сильным человеком, и при этом очень простым, можно считать одного из главных героев романа М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита» (1940 г.) — Иешуа Го-Ноцри. Кто, как не Иисус Христос, является олицетворением силы и простоты?

В романе «Мастер и Маргарита» образ Иисуса Христа возникает на первых страницах в разговоре двух собеседников на Патриарших прудах. Оказалось, что у молодого поэта Ивана Бездомного Иисус получился совершенно живой, а ведь ему надо было доказать, что его не существовало вовсе, «что все рассказы — о нем простые выдумки, самый обыкновенный миф». Именно мифу Булгаков и противопоставил свого героя, сделав его живым и человечным. Несмотря на то что в романе образу Иешуа отведены только две главы: вторая и шестнадцатая, он не только центральный персонаж, но и духовный спаситель как Мастера, так и Маргариты. При этом булгаковский Иешуа сильно отличается от евангелистского Христа. Одинокий бродячий философ, человек лет двадцати семи, а не тридцати трех, сириец, а не иудей. Он говорит Пилату, что у него нет родных и последователей, принявших его учение: «Я один в мире», — признается Иешуа. Простодушный, мягкий, искренний, он предельно человечен и мудр: он знает арамийский и греческий, владеет латынью, ему знакома медицина, и он прекрасный психолог. И при этом он обычный человек. Как и все, он чувствует боль и боится ее, но стоически переносит, если речь заходит о вере.

Великая Отечественная война ворвалась в жизнь нашего народа и перевернула ее вверх дном. Уже никогда не вернуть погибших. Тяжелая, жестокая, безжалостная война не сломила духа людей. Она требовала мужества не только от солдат и офицеров, отстаивавших Родину с оружием в руках, но и от тех, кто ковал победу в тылу. Это была величественная, не знающая себе равных эпопея героического труда.

Писатели и поэты воевали за Родину: Василь Быков, Юрий Бондарев, Виталий Закруткин, Виктор Астафьев, Булат Окуджава, а также среди них воевал и Борис Васильев. Добровольцем ушел он на фронт и прошел всю войну, написал много книг о ней. Среди них самая известная повесть «А зори здесь тихие...», по мотивам которой был снят художественный фильм, пронзительный, трагический, жуткий в своей несовместимости женщины и войны. Подобная тематика наблюдается и у В. Закруткина в повести «Матерь человеческая» (о героизме русской женщины после потери мужа и ребенка, сумевшей в голоде и холоде выкормить чужих детей и родить своего).

Поэтом своего времени был Маяковский. Он первый, используя свой необыкновенный ритм, соединил политику и лирику. Вся его любовь к человеку вылилась в мощную струю нового искусства. Шокирующая поэзия Маяковского часто не принимается людьми, мало читается. Но сомневаться в наличии таланта у поэта не приходится. Такая поэзия — всего лишь отражение своего времени: сумбурного, непонятного, сложного. Этими же эпитетами часто наделяется творчество Маяковского. Лирику его любить сложно, ее нужно понимать.

Немало своих стихов поэт посвятил патриотизму советских людей. Лучшие из них — «Товарищу Нетте — пароходу и человеку» (1926 г.) и «Стихи о советском паспорте». Первое стихотворение — воспоминание о советском дипкурьере Теодоре Нетте, героически погибшем при выполнении служебного долга. Вступлением к теме служит встреча Маяковского с пароходом, носящим имя прославленного героя. Но постепенно пароход как бы одушевляется, и перед поэтом возникает образ человека:

Это он —

я узнаю его

В блюдечках-очках спасательных кругов.

Здравствуй, Нетте!

Одной из важнейших тем нашей литературы является тема подвига советского народа в Великой Отечественной войне. Эта тема сложна, многообразна, неисчерпаема.

По-своему к теме войны подходит писатель Василь Быков. В ранней военной прозе («Фронтовая страница», «Западня», «Журавлиный крик», «Третья ракета») герои Быкова поражают необыкновенным мужеством, стойкостью духа. Они верят, что погибают не напрасно, что враг все-таки будет остановлен. С оружием в руках погибают старшина Карпенко, ученый Фишер, Ванька Свист, держащие оборону на переезде («Журавлиный крик»). Тяжелораненый Иван Щербак кончает жизнь самоубийством, чтобы дать возможность своему товарищу спастись от гитлеровцев («Фронтовая страница»). Не пропустив танки, гибнут «сорокапятчики» старшего лейтенанта Желтых («Третья ракета»). Люди сильного характера, способные на самопожертвование, — Карпенко и Свист в «Журавлином крике», Кривенок и Попов в «Третьей ракете», Климченко в «Западне». На этих людей всегда можно положиться, они стойко и мужественно переносят все тяготы войны, ее нечеловеческие испытания и в то же время остаются обыкновенными людьми с естественными, простыми мечтами о конце войны, о здоровье, о жизни. «Им, — пишет Быков во «Фронтовой странице», — хотелось только одного — дожить до конца войны. Только б одолеть фашизм, дождаться победы, увидеть хотя бы один мирный день без огня и крови, и больше, кажется, ничего бы не нужно было. Они согласны были бы на любую работу, на самое скромное место в жизни, им всюду был бы желанный покой после того ада, который они пережили на фронте».

Борьба с мещанством занимала большое место в творчестве различных поэтов и писателей начала ХХ в. Все они понимали, что такое явление, как мещанство, губительно для общества, тормозит и мешает его развитию. Одним из поэтов, устремившим «отточенные пики» своей сатиры на борьбу с этим паразитирующим классом, был В. В. Маяковский. Самым ярким антимещанским произведением стала пьеса «Клоп», написанная в 1929 г. по просьбе В. Э. Мейерхольда. Но замысел этой пьесы, по словам Маяковского, созрел у него намного раньше, и «Клоп» явился как бы «театральной вариацией» множества плакатов и агиток, нарисованных поэтом задолго до написания пьесы.

Кто как не женщина может любить истинно? Думаю, Белинский без труда согласился бы с этим. Любила истинно и Марина Ивановна Цветаева. Предчувствие любви, ожидание ее, расцвет, разочарование в любимом, ревность, боль разлуки — все это звучит в лирике Цветаевой. Любовь у нее принимает любые обличия: может быть тиха, трепетна, благоговейна, нежна, а может быть стихийна, страстна, неистова.

Уже в ранней лирике угадываются интонации главного конфликта ее любовной поэзии: конфликта между землей и небом, между страстью и идеальной любовью.

Юная героиня Цветаевой смотрит на мир широко открытыми глазами, всеми порами впитывая жизнь, открываясь ей. В ранних стихах Марины Ивановны господствуют песенное начало, звонкость и полная свобода поэтического дыхания:

Как правая и левая рука —

Твоя душа моей душе близка.

Мы смежены, блаженно и тепло,

Как правое и левое крыло.

Но вихрь встает — и бездна пролегла

От правого — до левого крыла!

Размышляя над строкой из Белинского, вынесенной в заглавие сочинения, с болью в сердце отмечаешь, что нашей стране полной мерой судьба (а может быть, мы сами) преподнесла подобного «образования». И какой эпизод из жизни Родины ни возьми — в каждом страдание и боль, страшные, но и... просветляющие. Потому что много на фоне несчастий стало видно настоящего добра, самопожертвования, любви и подлинного стремления к истине. Вот такому сложному пути духовного созревания и посвящена книга Владимира Дудинцева «Белые одежды».