В прозе А. П. Платонова появляется новый тип героя — странствующий философ, пытающийся понять «смысл частного и общего существования» и стремящийся найти путь ко всеобщему счастью. Философские убеждения самого писателя естественным образом передались и героям его прозы, поэтому, чтобы понять своеобразие внутреннего мира платоновских героев, необходимо уяснить особенности мировоззрения самого писателя.
Неисправимый идеалист и романтик, Платонов верил в «жизненное творчество добра», в «мир и свет», хранящиеся в человеческой душе, в занимающуюся на горизонте истории «зарю прогресса человечества». Писатель-реалист Платонов видел причины, заставляющие людей «экономить свою природу», «выключать сознание», переходить «изнутри вовне», не оставляя в душе ни единого «личного чувства», «терять ощущение самого себя». Он понимал, почему жизнь на время «оставляет» того или иного человека, подчиняя его без остатка ожесточенной борьбе, почему «неугасимая жизнь» то и дело гаснет в людях, порождая вокруг мрак и войну. Платонов синтезировал в своем творчестве идеи многих философских направлений и школ.
Отзвуки этих теорий мы находим у героев его произведений. Например, уверенность главного героя романа «Чевенгур» в том, что с помощью труда можно достичь всеобщего счастья, отсылает нас к философии «общего дела» Федорова; а мысль о том, что человечество — «единое существо», перекликается с идеями русского космизма. Последнее особенно близко Платонову и его героям: «Человечество — одно дыхание, одно живое, милое существо. Больно одному, больно всем. Умирает один, умирают все». Труд является средством познания мира, с его помощью человек должен победить силы природы (в мире Платонова природа — враждебная человеку стихия), достичь всеобщего счастья. Мысль о том, что именно труд — это путь человечества к счастью и средство познания мира, глубоко переживается всеми героями Платонова.
А. Платонов принадлежит к тем немногочисленным авторам, кто услышал в революции не только «музыку», но и отчаянный крик. Он увидел, что добрым желаниям иногда соответствуют злые дела, а в замыслах добра кто-то предусмотрел для усиления своей власти уничтожение многих ни в чем не повинных людей, якобы мешающих общему благу. Все, что было опубликовано из произведений Платонова до последних лет, не могло дать полного представления ни о его мощи как писателя, ни совершить той работы по формированию духовности человека, которая оказалась под силу таким произведениям, как «Котлован», «Чевенгур», «Ювенильное море».
Платонов ни на кого ни похож. Каждый, кто впервые открывает его книги, сразу же вынужден отказаться от привычной беглости чтения: глаз готов скользить по знакомым очертаниям слов, но при этом разум отказывается поспевать за временем. Какая-то сила задерживает восприятие читающего на каждом слове, каждом сочетании слов. И здесь не тайна мастерства, а тайна человека, разгадывание которой, по убеждению Достоевского, есть единственное дело, достойное того, чтобы посвятить ему жизнь. Герои Платонова говорят о «пролетарском веществе» (сам Платонов говорил о «социалистическом веществе»). В эти понятия он включает живых людей. У Платонова идея и человек не сливаются. Идея не закрывает человека наглухо. В его произведениях мы видим именно «социалистическое вещество», которое стремится из себя самого построить абсолютный идеал. Из кого же состоит живое «социалистическое вещество» у Платонова? Из романтиков жизни в самом полном смысле слова. Они мыслят масштабными общечеловеческими категориями и свободны от каких бы то ни было проявлений эгоизма. На первый взгляд может показаться, что это люди с асоциальным мышлением, поскольку их ум не ведает никаких социально-административных ограничений. Они непритязательны, неудобства быта переносят легко, как бы не замечая их вовсе. Откуда эти люди приходят, каково их прошлое, не всегда можно установить, поскольку для Платонова это не самое важное. Все они — преобразователи мира. Гуманизм этих людей и вполне определенная социальная направленность их устремлений заключается в поставленной цели подчинить силы природы человеку. Именно от них надо ждать достижения мечты. Именно они когданибудь смогут обратить фантазию в реальность и сами не заметят этого. Этот тип людей представлен инженерами, механиками, изобретателями, философами, фантазерами — людьми раскрепощенной мысли. Герои-романтики Платонова политикой как таковой не занимаются. Они рассматривают свершившуюся революцию как решенный политический вопрос. Все, кто этого не хотел, потерпели поражение. И еще потому они не занимаются политикой, что в начале 20-х годов новое советское государство еще не сложилось, сложилась власть и аппарат власти.
Вторая группа персонажей — это романтики битвы, люди, сформировавшиеся на фронтах гражданской войны. Бойцы. Чрезвычайно ограниченные натуры, каких в массовом порядке обычно порождает эпоха битв. Бесстрашные, бескорыстные, честные, предельно откровенные. Все в них запрограммировано на действие. В силу понятных причин именно они, вернувшиеся с фронта, пользовались в победившей республике безоговорочным доверием и моральным правом на руководящие посты. Они приступают к делу с наилучшими намерениями и с присущей им энергией, но вскоре обнаруживается, что большинство из них в новых условиях чисто автоматически руководит так, как командовало полками и эскадронами на войне. Получив посты в управлении, они не умели ими распорядиться. Непонимание происходящего порождало в них повышенную подозрительность. Они запутались в отклонениях, перегибах, перекосах, уклонах. Безграмотность была той почвой, на которой расцветало насилие.
В романе «Чевенгур» Андрей Платонов изобразил именно таких людей. Получив неограниченную власть над уездом, они в приказном порядке решили отменить труд. Рассуждали примерно так: труд — причина народных страданий, поскольку трудом создаются материальные ценности, которые приводят к имущественному неравенству. Стало быть, надо ликвидировать первопричину неравенства: труд. Кормиться же следует тем, что природа рождает. Так, по своей безграмотности, они приходят к обоснованию теории первобытнообщинного коммунизма. У героев Платонова не было знаний и не было прошлого, поэтому им все заменяла вера. С тридцатых годов окликает нас Платонов своим особенным, честным и горьким, талантливым голосом, напоминая, что путь человека, при каком бы социальном и политическом устройстве тот ни жил, всегда труден, полон обретений и потерь. Для Платонова важно, чтобы не был разрушен человек. Многое роднит писателя Андрея Платонова с его персонажамиправдоискателями: та же вера в существование некоего «клана общей жизни», те же мечты о революционном переустройстве всей жизни и не менее, чем в масштабе всего человечества, вселенной; та же утопия всеобщего коллективного творчества жизни, в процессе которого рождаются «новый человек» и «новый мир». В поздних рассказах Платонова («Фро», «Возвращение») странствия героев в поисках любви и самих себя заставляют их совершать поступки, выходящие за пределы обывательского понятия нормы. В рассказе «Фро» муж главной героини, инженер, уезжает в командировку на Дальний Восток. Фро не может жить без него и посылает мужу телеграмму о якобы своей смерти, принуждая вернуться. В «Возвращении» главного героя, фронтовика Иванова, заставляют вернуться в семью его собственные дети, хотя он сам готов уже уйти навсегда. Платоновские герои обретают дом только в результате мучительного духовного поиска, и это обретение становится возвращением к самому себе, к своим истокам.
Своеобразие внутреннего мира героев Платонова связано еще и с особым, «затрудненным», процессом высказывания. Мыслям героя очень трудно найти выражение в речи. Платоновские герои — люди «косноязычные и неможные». В повести «Котлован », когда один из рабочих хочет поинтересоваться у Вощева, что он делает в их бараке, этот простой вопрос принимает такую странную и «трудную» форму: «Ты зачем здесь ходишь и существуешь?».
Своеобразие внутреннего мира платоновских героев обусловлено напряженными философскими поисками самого писателя. Платонов создает новый тип героя — тип странствующего философа, пытающегося понять «смысл частного и общего существования». Герои Платонова познают счастье и истину через труд. В позднем творчестве писателя герои заняты трудными поисками самих себя, своих истоков.
| < Предыдущая | Следующая > |
|---|