Александр Исаевич Солженицын – человек непростой судьбы, как творческой, так и человеческой. Он воевал, прошел всю Великую Отечественную; был осужден на 8 лет; после публикации на Западе первого тома "Архипелага ГУЛАГа" был выдворен из страны и только после перестройки смог вернуться на родину. И всю дорогу он писал и оставался верен себе.
В 1962 году, за 8 лет до получения писателем Нобелевской премии по литературе, журнал "Новый мир" опубликовал рассказ "Один день Ивана Денисовича". Рассказ этот во многом автобиографичен, он написан во время пребывания Солженицына в Экибастузском особом лагере зимой 1950-51 гг. Главный герой рассказа – Иван Денисович Шухов, обычный узник сталинского лагеря.
В этом рассказе автор от лица своего героя повествует о всего одном дне из трех тысяч шестисот пятидесяти трех дней срока Ивана Денисовича. Но и этого дня хватит чтобы понять то, какая обстановка царила в лагере, какие существовали порядки и законы, узнать о жизни заключенных, ужаснуться этому. Лагерь — это особый мир, существующий отдельно, параллельно нашему. Здесь совсем другие законы, отличающиеся от привычных нам, каждый здесь выживает по-своему. Жизнь в зоне показана не со стороны, а изнутри человеком, который знает о ней не понаслышке, а из своего личного опыта. Именно поэтому рассказ поражает своим реализмом.
"Слава тебе, Господи, еще один день прошел!" — заканчивает свое повествование Иван Денисович, — "Прошел день, ничем не омраченный, почти счастливый". В этот день Шухову действительно повезло: бригаду не выгнали на Соцгородок тянуть проволоку на морозе без обогрева, миновал карцер, отделался лишь мытьем полов в надзирательской, получил в обед лишнюю порцию каши, работа досталась знакомая — стену класть на ТЭЦ, клал весело, миновал благополучно шмон и пронес в лагерь ножовку, подработал вечером у Цезаря, купил у латыша два стакана самосаду, а самое главное то, что не заболел, перемогся.
Иван Денисович Шухов был осужден на десять лет по сфабрикованному делу: его обвинили в том, что он вернулся из плена с секретным немецким заданием, а какое конкретно оно было — так и не смог никто придумать. Шухова постигла та же судьба, что и миллионы других людей, воевавших за Родину, но по окончанию войны из пленников немецких лагерей оказавшихся пленниками сталинских лагерей ГУЛАГа. Как человек он не может не вызывать уважения, несмотря на все условия он сумел сохранить доброту, благожелательное отношение к людям, не обозлился, не потерял человечности. Шухов готов поделиться последним с хорошим человеком даже просто для того, чтобы доставить тому удовольствие. Иван Денисович угощает печеньем Алешку-баптиста чтобы хоть чем-то побаловать, поддержать его, ведь тот "всем угождает, а заработать не может". А как Иван Денисович относится к Гопчику! Для него Гопчик почти как родной сын. Это человек мне глубоко симпатичен, в отличие, например, от Фетюкова, бывшего высокого начальника, привыкшего командовать, который не брезгует даже доставать окурки из плевательницы. Это настоящий шакал, живущий за счет объедков других. Лизать чужие тарелки, смотреть человеку в рот в ожидании того, что ему что-нибудь оставят — для него обычное дело. Он не может не вызывать отвращения, даже зэки отказываются с ним работать, называя его м-ом. В зоне у него не осталось даже капли мужской гордости, он открыто плачет, когда его бьют за лизание тарелок. Действительно, каждый выбирает для себя путь выживания, но наиболее недостойный путь — это путь стукача Пантелеева, живущего за счет доносов на других зэков. Под предлогом болезни он остается в зоне и добровольно стучит оперу. В лагере ненавидят таких людей, и тот факт, что были зарезаны трое, никого не удивил. Смерть здесь обычное дело, а жизнь превращается в ничто. Это пугает больше всего.
В отличие от них, Иван Денисович "не был шакал даже после восьми лет общих работ – и чем дальше, тем крепче утверждался". Он не выпрашивает, не унижается. Все старается заработать только своим трудом: шьет тапочки, подносит бригадиру валенки, занимает очередь за посылками, за что и получает честно заработанное. У Шухова сохранились понятия о гордости и чести, поэтому он никогда не скатится до уровня Фетюкова, ведь он именно подрабатывает, а не старается услужить, "подмазаться". Как и любой крестьянин, Шухов человек на удивление хозяйственны й: он не может просто так пройти мимо куска ножовки, зная, что из него можно сделать нож, а это возможность дополнительно заработать.
Уважения заслуживает и бывший капитан второго ранга Буйновский, который "на лагерную работу как на морскую службу смотрит: сказано делать – значит делай". Он не старается увильнуть от общих работ, привык все делать на совесть, а не для показухи. Шухов говорит, что "осунулся крепко за последний месяц, а упряжку тянет". Буйновский не может смириться с произволом караула, поэтому заводит спор с Волковским о статье уголовного кодекса, за что и получил десять суток карцера..
Симпатичен бригадир Тюрин, попавший в лагерь только лишь потому, что его отец был кулак. Для бригады он как отец родной, всегда старается отстоять интересы бригады: получить больше хлеба, выгодную работу. Утром Тюрин дает кому надо, чтобы его людей не выгнали на строительство Соцгородка. Слова Ивана Денисовича о том, что "хороший бригадир вторую жизнь даст", полностью подходят для характеристики Тюрина как бригадира.
Эти люди, несмотря ни на что, выживают за счет своего труда. Они бы никогда не смогли избрать для себя путь выживания Фетюкова или Пантелеева. Жалость вызывает Алешка-баптист. Он очень добрый, но очень слабодушный – "им не командует только тот, кто не хочет". Заключение для него – это воля Бога, в своем заключении видит только хорошее, он сам говорит, что "здесь есть время о душе подумать". Но Алешка не может приспособиться к лагерным условиям и, по мнению Ивана Денисовича, долго здесь не протянет.
Хваткой, которой не хватает Алешке-баптисту, обладает Гопчик, шестнадцатилетний паренек, хитрый и не упускающий возможности урвать кусок. Он был осужден за то, что носил молоко в лес бендеровцам. В лагере ему прочат большое будущее: "Из Гопчика правильный будет лагерник <…> меньше как хлеборезом ему судьбы не прочат".
На особом положении находится в лагере Цезарь Маркович, бывший режиссер, который не успел снять своей первой картины, когда попал в лагерь. Он получает с воли посылки, поэтому может себе позволить многое из того, что не могут остальные заключенные: носит новую шапку и другие запрещенные вещи, работает в конторе, избегает общих работ. Хоть Цезарь находится уже довольно долго в этом лагере, его душа все еще в Москве: обсуждает с другими москвичами премьеры в театрах, культурные новости столицы. Он сторонится остальных заключенных, придерживается только Буйновского, вспоминая о существовании других только тогда, когда он нуждается в их помощи. Во многом благодаря своей отрешенности от реального мира, на мой взгляд, и посылкам с воли ему удается выживать в этих условиях. Лично у меня этот человек не вызывает никаких чувств. Он обладает деловой хваткой, знает кому и сколько надо дать.
Рассказ Солженицына написан простым языком, он не прибегает к каким-либо сложным литературным приемам, здесь нет метафор, ярких сравнений, гипербол. Рассказ написан языком простого лагерного заключенного, именно поэтому используется очень много "блатных" слов и выражений. "Шмон, стучать куму, шестерка, придурни, падла" — все это нередко можно встретить в повседневной речи зэков.
В рассказе в изобилии встречаются и непечатные слова. Некоторые из них изменены Солженицыным в написании, но смысл у них остается тот же: "…бальник, …яди, грёбаный". Особенно много их употребляет завстоловой, когда старается столкнуть напирающих зэков с крыльца столовой. Я думаю, что для того, чтобы показать жизнь в лагере, царящие порядки и атмосферу, просто нельзя было этого не использовать. Время уходит, а выражения остаются, и, к сожалению, многие люди благополучно пользуются ими не только в современных зонах, но и обычном общении.
Солженицын рисует лагерный быт просто и обыденно, без показного драматизма – но это и не нужно, потому что скрытый драматизм присутствует там в каждом факте.
Мне кажется, сейчас такие произведения особенно нужны, потому что в последние годы усилилась тенденция идеализации прошлого. С одной стороны старое, советское поколение идеализирует те годы. Это вызвано отчасти тем, что вопиющая социальная несправедливость, существовавшая и советское время – с теми же пенсионерами – не только не устранена, но и усилилась, а огромное социальное расслоение подчеркивает эту несправедливость.
К тому же огромная часть населения отказалась признавать беспощадную правду, не в силах поверить в то, что прекрасные идеалы их молодости были пропитаны ложью. Эти люди и сейчас считают произведения, подобные роману "Архипелаг ГУЛАГ", бессовестной клеветой и верят в то, что Сталин был народу родным отцом. Отчасти способствует идеализации и то, что со старым временем люди ассоциируют свою молодость, мечты, надежды.
С другой стороны, молодое поколение, зачастую уже не представляющее всего ужаса советского времени, подпадает под обаяние умелых идеологов. Вот потому я и считаю, что нужно читать произведения того времени – ведь нам, в нашей устроенной повседневности, не понять, каково это – лагерь, не понять, каково жить на свободе, но постоянно бояться, что на тебя напишут донос и за тобой придут, каково следить за каждой своей фразой и про каждого приятеля спрашивать себя – не предатель ли он? Все это трудно и страшно даже представить – но представлять надо, чтобы помнить свою историю, чтобы не допустить повторения ошибок прошлого.
| < Предыдущая | Следующая > |
|---|